Этот сборничег не такой славный, как предыдущий. Статьи иностранных авторов неприятно поражают своей злободневностью: психоанализ, гомосексуализм, расизм, гендерный шовинизм – все флаги в гости к нам.
Заметно также стремление сделать Шекспира «нашим всем» и надёжным банком, как это называет Секацкий. Когда Е.Б.Пастернак и Е.В.Пастернак публикуют статьи о том, как переводил Шекспира Б.Л.Пастернак, субстанциальная сущность этой ситуации совершенно очевидна и отношения к шекспировской эстетике не имеет.
Ремарка в сторону: вообще-то такие вещи наполняют меня оптимизмом. Когда Николас Кэйдж попытался добиться в жизни всего сам, он добился места разносчика пиццы, а когда папа-знаменитый режиссёр дал толчок в нужном направлении, стал одним из лучших актёров Голливуда. О чем это говорит? О том, что любой разносчик пиццы может стать актёром Голливуда и писать статьи о пастернаковских переводах Шекспира, стоит лишь потратить время на его обучение. Этакая «Педагогическая поэма» нашего времени.
Есть и приятные моменты.
Ю.Б.Орлицкий. «Шекспировская» прозиметрия в русской драматургии XIX века.
Прозиметрия это сочетание прозы и стихов в пьесе. Шекспир использовал этот прием очень широко, а на русском языке самый замечательный опыт такого рода, безусловно, «Борис Годунов».
Удивило цитируемое мнение Г.Винокура о том, что хотя Пушкин не знал английского, он должен был видеть пьесы Шекспира, то есть чисто визуально, на бумаге, и сочетание прозы и стиха в этих пьесах видимо так его поразило, что он использовал этот прием в своей работе. Ну, меня такое огорчает. Я читала у Вересаева, что Пушкин начал учить английский в 29 лет, и когда путешествовал в Арзрум, один его друг-офицер, который знал английский, говорил, что произношение у него конечно ужасное, но читает он быстро и переводит на удивление точно и правильно. Ещё бы! Этот пример вдохновлял меня, когда я учила английский и до сих пор вдохновляет в моих занятиях немецким, а вы говорите, чисто визуально. Конечно, он читал эти пьесы, даже не вопрос.
Очень понравилось замечание Орлицкого о том, что пьесу «Борис Годунов» надо читать на бумаге, глазами, со всеми именами действующих лиц и ремарками автора, тогда поэтических частей в ней оказывается гораздо больше! Даже знаменитое финальное «Народ безмолвствует. Конец» укладывается в какой-то размер. Замечательно, такая прелесть.
Но настоящая жемчужина сборника это безусловно статьи Пешкова И.В., к которым я сейчас перейду.
