Гилберт К. Честертон завершил свой рассказ «Собака-оракул» словами Отца Брауна в защиту действительности здравого смысла: вещи просто таковы, каковы они есть, они не являются носителями тайных, мистических смыслов:
«Все это часть того явления, которое я все чаще наблюдаю в современном мире. Это явление затопляет весь ваш былой рационализм и скептицизм; оно надвигается, как море. И имя ему — суеверие. — Он резко встал и, озабоченно хмурясь, продолжил свою речь, словно он был один в комнате. — Вы перестаете видеть вещи такими, какие они есть. Обсуждая то или иное событие, вы говорите: «тут что-то нечисто», и все становится смутным, растяжимым, бесконечным, как перспектива аллеи в ночном кошмаре. Собака — предзнаменование, и кошка — тайна, и поросенок — маскотта, и майский жук — скарабей. Вы воскрешаете весь зверинец египетского и древнеиндусского многобожия: собаку Анубиса, и зеленоглазую Пашт, и священных быков Башана. Вы убегаете к богам-животным доисторических времен, вы ищете защиты у слонов, змей и крокодилов! И это все потому, что вы боитесь простых слов: Он стал Человеком».
Таким образом, именно христианство Честертона позволило ему выдвигать прозаические объяснения всех слишком поспешных обращений к сверхъестественной магии и работать в детективном жанре: если украли драгоценность из закрытой емкости, ключом к решению задачи является не телекинез, но использование сильного магнита или какого-либо иного типа ловкости; если человек неожиданно исчезает, должен быть тайный тоннель и так далее. Именно поэтому естественно-научные объяснения более волшебны, чем обращение к вмешательству сверхъестественного: куда как более «магическим» является детективное объяснение хитрого обмана, с помощью которого преступник совершил убийство в закрытом помещении, чем утверждение, что у него есть сверхъестественная способность передвигаться сквозь стены.
Честертона на практике осмыслил различие между христианством и язычеством в пользу Христа. В этом аспекте христианство преодолевает языческое мировоззрение и переходит к более реалистичному видению мира. Известно, что в любом языческом проявлении каждый аспект мира соответствует какому-то божеству или духу. В христианстве же дождь это просто дождь, роза просто цветок и за ними не скрыто никаких мистических оснований. Интересным аспектом является и тот факт, что иудеи не верили в астрологию и полагались на более рациональное видение мира. Таким образом, именно христианство позволило перейти к неметафизиескому видению и оставить языческие суеверия, чтобы сформировать новый тип мировоззрения.
http://oduvan.org/chtivo/esse/hristianstvo-i-materializm-ponimanie-chestertona